работа, грузчики только поворачиваться успевают, времени-то терять некогда. На купеческих судах каждая минута промедления медной монетой оборачивается, а порой и чистым золотом. Ну а вокруг этого — ни души, и подумал я, что скоро ему отчаливать, а, значит, команда вся набрана. Ну, ни на что не надеясь, подошел все-таки. Смотрю — стоит у сходен моряк, статный такой, но одет совсем по-простому. Матрос, думаю, и спрашиваю его — не знаешь ли, почтенный, не надобен ли вашему капитану юнга. Он посмотрел так на меня и говорит: а известно ли тебе, сударь юнга, куда направится сегодня это судно? Нет, говорю, откуда же. Он помолчал с минуту и вдруг заявляет: вот и я не знаю. Я аж оробел немного от такого. Оказалось, что корабль недаром небольшой — никаких товаров он не вез, а направлялся в неведомые воды, где не проложено еще морских путей. Давно это происходило, и тогда это шибко было в ходу — какой-нибудь неведомый остров отыскать, да торговать с тамошними туземцами: ты им — бисер, они тебе — жемчуг. Наживались-то на этом, правду сказать, в основном купцы, а вот разыскивали те земли, жизнью рискуя, простые матросы. Я тогда в этом мало понимал, только сообразил, что взять меня на судно могут, да вот вернусь ли — неизвестно. Ну, раздумывал-то я недолго. Дома меня никто не ждал, а от приключений на краю света какой же мальчишка откажется? Я и сказал этому моряку: неизвестность, мол, меня не пугает, а ежели на корабль примете, то все время пути буду работать, не покладая рук. Он усмехнулся и отвечает — ну, поднимайся тогда на борт, раз такой смелый. Тут я оробел опять немного, все-таки впервые с земли-матушки схожу и пучине свою жизнь вверяю. Шагаю по сходням, а сам ног не чувствую. Ну, добрался как-то. Моряк повернулся, мне кивнул и пошел вперед — мол, за мной иди, тут я ему и говорю — как мне тебя, почтенный, звать-то? А он мне — называй, говорит, капитаном.
Рассказчик перевел дух, глубоко затянулся и продолжил.
— Некоторое время спустя я на судне прижился и к своим обязанностям привык. Хоть морского дела я вовсе не знал, но пареньком был шустрым, и по дому и двору многую работу выполнял. Да и обязанности мои были нехитрые — подай да принеси. К качке у меня, как и у тебя, с самого начала отвращения не было, только удивлялся — эк море дышит, словно живое. Ну, убедиться в его живости мне скоро довелось, да еще как. На второй месяц плавания на нас налетел такой шторм, что и старые моряки с корабля подобного не помнили. Обо мне что и говорить. Не помнил себя от страха, на котором я свете нахожусь не соображал. Мотало нас так-то дня три, не то четыре — оно и не поймешь, когда вокруг от бури черно. А когда поутихло, мы свой корабль и не узнали. Пообтрепала его буря, показала свой норов. А хуже всего — разбились бочки в трюме, и вся пресная вода утекла в океан. Где находимся — непонятно, куда править — неведомо, а без запаса пресной воды много не наплаваешь. Как сейчас перед собой вижу — стоит команда, и капитан с ней, и все молчат. Тут уж даже я, несмышленый сопляк, и то понял, что, похоже, не видать мне больше берега. Да только вышло иначе.
Уж солнце к вечеру склонялось — слышим крик. Один из матросов по палубе скачет и орет во всю глотку — земля, мол! Присмотрелись — и впрямь, по курсу остров. Подплыли ближе — разглядели, деревья на нем, зелено. Смекаешь? Значит, и пресная вода найдется! Темнело уже, на корабле вплотную не подойдешь. В дрейф легли, но самые нетерпеливые уговорили капитана, и отправились на шлюпке разведать, что за остров и чем богат. Четверо человек поплыли. Мы-то смотрим — огонек вроде бы на берегу разгорелся, то есть, добрались благополучно. Ну, тут поуспокоились все и стали ночь пережидать. А только утром глядь — нету острова. Капитан, известно, рулевого к ответу — куда, мол, смотрел? Как смел от земли удалиться? А тот ни в какую — приказано, говорит, было в дрейф лечь, я так и сделал и своевольно никуда корабль не уводил. Ну, развернулись мы все-таки, проплыли сколько-то. Да только и следа того острова не видно, и на горизонте не показывается. Тут понимать начали, что дело-то нечисто, и шепоток по команде прошел, что, дескать, бывают такие вот островки — причалишь к ним, и поминай как звали. Капитан мрачнее тучи стал, да и остальные приуныли. Воды-то нам достать так и не удалось. Ну, паруса поставили и поплыли наугад. Тут над нами судьба и сжалилась — дня через два повстречали корабль, такой же как наш, который новые морские пути искал. У них-то и удалось запасы пополнить, да выяснить, в какую сторону двигаться. И как ни жаль мне тех четверых, а до сих пор не нарадуюсь, что меня, дурака малолетнего, они с собой тогда не взяли.
Гуша внимательно выслушала моряка, хотя ничего нового его рассказ ей не сообщил. Дедушка курил свою трубку, погрузившись в воспоминания, и она решила, что сегодня больше историй не будет. Но старик, встрепенувшись, вдруг произнес:
— Да, повезло мне тогда. А потом — еще раз, и не только мне, а всей здешней команде повезло, что я у них на борту оказался. Уж года два прошло с того случая. Попали мы в шторм, и корабль отнесло сторону от курса. Вернуться-то было немудрено, но и починить кое-чего не помешало бы. И вот видим — перед нами остров, весь в кущах зеленых, а размером невелик. В тех водах корабль не плавал, а потому и берег тот всем был незнаком. Капитан и говорит — надо бы здесь встать, а как подлатаемся, то и ляжем на прежний курс. Поближе подошли, якорь бросаем — что за дела? Словно бы и дна под нами нету. Еще к берегу подвинулись — та же история. По уму, там бы уже мелководье начаться должно, а мы на якорь встать не можем. Тут меня как что кольнуло, я к капитану подскочил и говорю: воля ваша, а только с островом этим нехорошо — и весь тот давний случай пересказываю. Капитан, вроде, усмехается, а в глазах сомнение. Ладно, говорю, так давайте подождем до утра, далеко от берега не
